Эпилог книги "Кукисы"

..................
В старости нет преимущества перед молодостью, одни потери и мелкие неудобства.
Результат жизни мизерный, как бутылка с запиской, выброшенная на обочину, в канаву.
И что-то себе остается, хотя непонятно – зачем… Умирать лучше опустошенным и полностью исчерпанным, иначе жаль не совсем вышедших из строя частей организма, а также умственных приобретений, которые истлеют, в пустой мусор обратясь.
Все-таки, два мелких приобретения я бы отметил.
Первое - странная способность понимать по лицам, по глазам гораздо больше, чем раньше. Приходит само, никого не научить, к тому же, опыт горький, потому что много видишь - мелкого. Человеки все, и ты такой...
Второе не греет, не обнадеживает, и не дается само собой, может придти, может и миновать. Особое понимание.
Мой учитель Мартинсон любил слово МАКРОСТРУКТУРА - он первый стал говорить о макроструктуре белков. Сколько верных слов уходит в неизвестность вместе с людьми их сказавшими... А потом эти же словечки, мысли возникают снова, и ни в одном глазу - никто не вспомнит, а человек за это слово, может, жизнь отдал...
Так вот, жизнь имеет макроструктуру. Архитектуру всего здания, общую форму, если проще. Откуда она берется, структура эта, чтобы в случае удачи развернуться? Думаю, из внутренней нашей энергии, страсти жить, которую мы наблюдаем в каждой травинке, а вовсе не являемся исключением во вселенной. Такова химия живого тела. Она живет в малейшем микробе, в червяке… и в нас с вами. Возможно, мы в недрах гигантского механизма, который ищет способы развития, и мы – одна из возможностей, может тупиковая. Гениальный биофизик Либерман считал, что всем этим движением управляет вычислительная машина, или что-то в этом роде, она перебирает нас и совершенно разумно и бесчувственно удаляет, если не выпеклись, как хотела. Такая сволочь бездушная, как говорил мой герой Аркадий в романе «Вис виталис». Сволочь, не сволочь, но ясно, что лишена и проблесков любви и интереса к нам, когда мы кончиками лапок, коготками или пальчиками за нее цепляемся, в попытках выжить и сохраниться. Как детишки в концлагере – « я еще сильный, могу кровь давать…» Какая тут любовь, сочувствие, жалость – нас отибирают по принципам более жестоким и бездушным, чем наших друзей, которых по глупости «младшими братьями» называем…
Наши лучшие и худшие порывы составляют периоды и циклы, витки спирали. Вот такое понимание. Может возникнуть. Однако, чаще и намека нет, одна мелкая предсмертная суета. Но сама возможность – радует…
Но чтоб это заметить в большом масштабе, и что особо важно - на себе! - требуется большой кусок времени. Пожалуйста, тебе его с охотой выдают!.. Но не бесплатно - стареешь... и теряешь возможность воспользоваться "макроструктурным" взглядом: ни ума, ни таланта, ни сил дополнительных на это уже не дадено.
Что сделано, то сделано.
Что случилось, то и получилось.
Но есть небольшое утешение - можно рассказать.

нио ком

только не думайте, что ниже написано о ком-то определенном, может, больше о себе, и некоторые общие слова. Конспективно, потому что большая лень об этом писать.
......................
Вообще, высота прозы не упирается в профессионализм, в мастерство - вещи наживные, хотя на начальной стадии текст от них зависит. Ну, наболтал, а далее вопрос человеческий. Отсечение, незначительного, банального, кристаллизация… зависит от того, что считаешь важным, насколько сам банален и болтлив, самоуверен и претенциозен, способен ли увидеть странность в обыденности. Здесь почти все спотыкаемся, и оставляем – груды слов и тома, а они никому не нужны, одно притворство и боязнь краха. И многое другое, что от крупности личности зависит. Насколько дорожим собой, и что в себе ценим. Здесь у каждого свой предел, отодвинуть его неимоверно сложно. Наконец, если что-то удается, и вырисовывается здание, скелет, каркас, то далее вопрос вовсе не словесный, не технический, и не умелости, и даже не общих свойств личности – а только способность слышать музыку текста.
(развивать неохота, потому что никому не нужно, сколько каждому дано, столько и останется)